Раньше как-то по-другому назывался, ну да ладно.

Опять же на отшибе, на той стороне набережной, что смотрит на Geudecca, от Salute метрах в 200, где туристы почти не шастают, со странным почему-то японским интерьером, есть рест.

Помню, был февраль, солнце уже шарашило, мы сидели с моим юным бойфрендом на их плавучей веранде, и парень, болтая в стакане апероль-шприц, несмотря на свои 18 лет, вдруг выдал:

— Антон, скажи, почему в мире столько мест, где хочется умереть?

Действительно.

Венеция и так бывает настолько прекрасна, что аж тошнит, как они тут живут, блядь, в безумной Красоте? (а в этом районе прям живут до сих пор), а тут еще солнце, чайки с добермана, волна качает, народу никого, корабли рыскают туда-сюда, туда-сюда, этот на тебя с бокалом от солнца щурится…

Кхкм…кхмм — принесли затейливый тартар и крудо.

Я там часто ем — так как часто живу в Центурионе напротив. Здесь все как-то ровно и не туристически.

Без особых прорывов — просто все вкусно, даже венецианский бефстроганофф из печенки.

Паста, крудо, ризотто и отдельно, пожалуй, бурата с трюфельным медом и пастой из сушеных помидоров.

Винная карта мегалитическая.

А потом… вечером вывалиться, добрести пьяным до Центуриона, там бокал выпить на балконе на Гранде, и налево, еще пьянее, туда — в сторону Академии, по переулкам, где местные пьют шприц по 5 евро, забирая его из окна бара на улицу, и шумно сидят на мосту рядом, и дальше, дальше в ночь.

Венеция город ночной.