Когда-то, году в 2000-м, мы летели с Женькой в промозглом марте в Сидней, через Токио, два щенка на Prada.

Стоповер 48 часов, «Шиба парк отель», пугающий всеми деталями (кто бы знал тогда, что этот район станет родным, и будет сердце вздрагивать кусками каждый раз при слове «Шимбаши»), разноцветные акриловые мосты Акихабары, небо лимонное, снег и ветер, «все не так»; еда дурацкая, купить плеер и бежать, бежать, бежать…

Испугал/не понравился город.

Я прекрасно помню ту секунду и место, когда и где я влюбился в Токио.

Прошло полгода, я стою в Милане, где-то на Порто Тичинезe, жду такси, вечереет. Казалось бы «чего желать еще»(с)? И вдруг, я четче четкого понимаю: Я ХОЧУ ВЕРНУТЬСЯ, пиздец, как хочу.

Так стартовал безумный роман, который длится уже скоро как 20 лет, и чего в нем только не было: и кровь, и слёзы, и любовь, но я всегда возвращаюсь, и всегда сердце прыгает, как у того щенка на Prada.

Кажется, несколько жизней прошло с того итальянского октябрьского вечера, но… я буду, пока могу, прилетать в этот Город, где-возможно-все(с), никогда не буду оставаться надолго, чтобы не привыкнуть.

Чтобы, не дай Бог, не приелось.

Хочу любить его также бритвенно-остро, «до задыхаюсь», как и эти последние 6500 дней.

Люди делятся на две категории: «ДА!» и «шовытамувидели-та?».

Последней невозможно ничего объяснить, невозможно рассказать, что красота в каждой микродетали, в каждом предвечернем вздохе на Гинзе, в «структуре момента», что нет там ничего особенного, что особенное там, блядь, ВСЁ.

И ощущение острого детского счастья, как вино из одуванчиков, разлито по Городу — ешь его, пей его, захлёбывайся.

Эти «вторые», не хуже и не лучше, просто у нас с ними разные «культурно-эстетические коды» (с), и все.

И я становлюсь глух к любой вещи, которая у них в фаворе.

Just observe, just observe…

Когда город заметает бледно-розовым снегом, я иду на кладбище, я брожу часами по аллеям, купаю кроссовки в грудах лепестков (есть в них что-то от сухих, выкинутых новогодних ёлок, только красивее), и пью шампанское из бумажных стаканчиков, дотемна…

Или до рассвета, смотря когда пришел.

Японские знакомые объяснили мне, что Сакура — это наглядный инструмент наблюдения счастья: сколь оно прекрасно, настолько же и быстротечно.

Так и здесь: я жду эти несколько недель в году, они мне снятся.

А с «первыми», с «первыми» мы можем там кайфовать без повода, просто ловя воздух, умирать от угара в Вумпе или слоняться до утра по улицам, залипать на красные огни, сидя на подоконниках высотных отелей, засыпать в обнимку, и просыпаться в 5 вечера, почти на закате.

И по новой.

Хистори репитинг.

Токио для меня — ночной город.

И да, Токио — это много сразу городов, у каждого свои знакомые тропы/районы, и запретные тоже свои.

Нет того, чтобы можно было выделить в потоке миллионов микрособытий, фрагментов и запахов Его, за эти десятилетия уже.

Смотрите карточки — карточки лучше букв.

У каждого свой Токио. Или никакого.