Ой, мама моя дорогая, как заколебал этот корсиканский сервис! И чем яхта хороша? — мы прыть да и уплыли на Эльбу. Она ж итальянская, а все что итальянское, то вежливое и качественное ( исключая мусорщиков Палермо и продавцов в Милане).

В Порто Ферайя были все, конечно, включая Бонапарта, тут и говорить нечего: город имперский, ресторанов тьма, но нам с Уланцевой ж чешется залезть куда подальше — и вот уже мы на висящей над пляжем веранде с суперчистым, но каменно-скользким пляжем, фотографируемся на закате с бокалами, пока дети взвизгивают на прохладных волнах.

Два красавца-официанта подмигивают от островной скуки и мужчинам, и женщинам одновременно, мы лезем в холодильник сами, так как нет сил удержаться, чтоб не повертеть в руках все 15 видов франчакорты и не увидеть знакомые зовущие этикетки коммерческого шампанского — но здесь им отбой и индульгенция.

Рыба, паста и равиоли, как обычно, первейшей и последней свежести. Ракушки сыпятся рекой. Пузыри бьют в нос.

Уделите особенное внимание пастам с лобстерами и вонголе, которые здесь чистят от ракушек, и потому можно не ковыряться руками, хотя по мне и это был бы не грех. А ещё всякие крудо, распластанные по тарелке нежнейшим узором. Их обязательно.

Совсем недалеко по имперской лестнице снисходил сияющий император на благоуханный город, отданный ему на забаву. «Жозефина, не мойся, я еду», — здесь ли это было?

Кухня закрыла работу внезапно, словно бричка с упрямым ослом.

Не чувствуя ног от выпитого, мы ковыляли по легендарной вельможьей лестнице вверх. И чего Наполеону тут не сиделось? Мы б жили тут, на острове в виде рыбы посреди теплого синего моря. Жили, до одури от счастья.